Жестокость к животным в циркахВы думаете, что цирк - это только шумные клоуны, гибкие акробаты, искусные фокусники, красочные костюмы и яркий свет? Храбрые дрессировщики и послушные тигры? Лошади в красивой сбруе и слоны, балансирующие на огромных шарах?

К сожалению, не только.

Привычный скрип открываемой двери, но вместо еды на этот раз меня хватают и тащат куда-то. Зачем? Мне страшно и больно, так как держат очень крепко. Наконец-то свет! Неужели воля?! Но что это? В задний проход мне помещают железный штырь, в рот вставляют железную пластину и сдавливают челюсти так, что прикусываю язык. Внезапно по телу пробегает отвратительная дрожь и вдруг страшная боль пронзает грудь. Мышцы деревенеют, я не могу пошевелиться, боль в сердце усиливается и я чувствую, как лопаются сосуды по всему телу. Боль не прекращается и становится невыносимой. Свет исчезает. Кто-то говорит: "Давай следующего!"

Так обычно обрывают жизнь лисиц на звероферме. Не всегда разряд тока оказывается смертельным, тогда процедуру повторяют. Не редкость, когда шкуру снимают со всего лишь оглушенной, но всё еще живой лисицы. Иногда они приходят в сознание уже освежеванными.

Мясо - это части тел животных, как правило, выращенных на специальных фермах. Затем эти животные оказались на бойне, где были жестоко убиты. Из темно-зеленых частей их тел сделали товар, который наряду с другими товарами оказался на рынке в виде мяса, подкрашенного селитрой.

А теперь об этом всем более подробно. Представление о мясной индустрии чаще всего не соответствует реальности. Причина в окутанной завесой секретности системе производства. …Системе порабощения, насилия и убийства!

Одной из «слабых» точек антифашистского движения всегда был вопрос «можно ли бороться с фашистами при помощи насилия?». Мнения во всех дискуссиях разделялись как правило ровно напополам: половина кричала в голос «Да их вообще мочить надо!», вторая половина кричала: «Антифашисты должны быть против насилия! Это фашистский метод!» Особенно жарко вспыхнули подобные споры после атаки питерскими антифа митинга ДПНИ.

Мне неприятны обе крайности, причём насилие мне неприятно даже в большей степени, но скажу следующее – оно неизбежно и в ряде случаев даже необходимо. Убийства – нет, тут моя позиция принципиальна, но если вы хотите добиться победы над нацизмом, без насилия не обойтись.

Ошибочно утверждать, что ненависть – это просто отсутствие любви или человечности, душевная пустота. Напротив, в ней много общего с любовью. В первую очередь ей присущ момент сосредоточенности на другом, прямо какой-то зависимости от него. Как влюбленный тоскует по любимой и не может без нее жить, так и ненавидящий тоскует по ненавидимому. Поэтому ненависть, как и любовь, можно считать выражением тоски по идеалу, хотя и трагически извращенной.

Люди ненавидящие переполнены постоянным, неискоренимым и, разумеется, несоразмерным действительности чувством обиды. Их словно мучит жажда бесконечного почитания, уважения, любви, и они вечно терзаются от того, что окружающие не только неблагодарны, но и непростительно к ним несправедливы. Не просто не почитают и не любят, как должны бы, а пренебрегают ими, хотя бы только в воображении ненавидящих.
В подсознании таких людей скрывается ложное чувство, что они – единственные обладатели истины и всех добродетелей. Потому каждый из них ждет от окружающих признания, безусловной преданности, даже слепого послушания. Они хотят быть центром мира и ощущают постоянное раздражение и отчаяние от того, что мир не видит в них своего центра, не признает их особых достоинств, более того, часто вообще не замечает, а если и замечает, то посмеивается.

В своё время нацистской и профашистской пропагандой было растиражировано в Интернете несколько простеньких идей, которые должны были показать всему миру, что антифашисты по своей сути нехорошие люди, а те, с кем они борются – как раз истинные радетели о благе народа.

Устав в сотый раз отвечать на вопросы (часто просто неосведомлённых людей) из серии: «Вы типа, что – за чурок, что ли?», я постарался систематизировать наиболее стойкие из заблуждений по поводу русских антифашистов и по мере возможности объяснить, что в них не соответствует действительности.

Со стороны некоторых критиков частенько приходится слышать обличения анархистов в идеализме. Мол, анархизм – это идеалистическое мелкобуржуазное учение, оторванное от реальной жизни, опирающееся не на объективные научные истины, а на некоторые абстрактно-идеалистические представления. Давайте попробуем разобраться, насколько справедливы эти замечания и может ли анархизм претендовать на статус научной теории.

При поверхностном взгляде на анархизм может показаться, что критики действительно правы. Действительно, в анархистских теориях пока ещё много белых пятен. Многие его положения кому-то могут показаться наивными и утопическими. Однако если посмотреть внимательнее, станет ясно, что все «белые пятна» говорят только о том, что анархизм всё ещё находится в состоянии становления. Ему ещё предстоит стать завершённой научной теорией. И более того, с позиции современной науки становится очевидно, что многие идеи Бакунина, Прудона и Кропоткина были гениальными прозрениями, намного опередившими своё время.

Революционным ниспровержением государства и капитализма, анархисты стремятся к такой реорганизации общества, в результате которой люди становятся полными хозяевами собственных жизней. В результате которой принятие любых решений, касающихся личных и общественных дел, становится доступным каждому члену сообщества. В наиболее полном объеме реализация этих целей, по мнению многих анархистов, возможно лишь в безгосударственном и некапиталистическом обществе, главным принципом которого служит известная формула: от каждого по его индивидуально-различным способностям, каждому по его индивидуально- различным потребностям. Это идеал. А одним из путей к нему может служить реализация концепции американского теоретика экологического анархизма (социальной экологии) Мюррея Букчина - "либертарный муниципализм". В России приверженцами его концепции являются идеологи небезызвестного движения "Хранители Радуги". В чем же ее суть?

В смысле порицания и ненависти употреблялось слово "анархисты" во время Великой Французской Революции. Когда в 1792 г. в Париже взяла верх революционная коммуна, выбранная всем парижским народом для низвержения короля и для совершения народной революции, и по всей Франции взяли верх революционеры из народа, и когда эти революционеры стали требовать от своего парламента (Конвента) уничтожения крепостных пpaв без выкупа, налога на богатых, ограничения права владения землей и т. д., тогда имущие классы и их защитники в Конвенте, называвшиеся тогда Жирондистами, стали называть революционеров, выставлявших эти требования — "анархистами", врагами порядка, смутьянами, цель которых — хаос и неурядица. И они стали требовать немедленного ареста и казни всех этих анархистов, не желавших признать права собственности и установленного правительства.

Фундаментальным элементом человеческой природы является потребность в творчестве, творчестве без произвольных ограничений и институтов принуждения. Отсюда вытекает, что нормальное общество должно максимизировать возможности для реализации этой фундаментальной человеческой черты. В современном мире нет никакой общественной необходимости, чтобы с человеком обращались как с винтиком производственного процесса, ущемляя его волю. Все это может быть преодолено, и мы желаем преодолеть элемент репрессии, угнетения, насилия и принуждения, создавая общество свободных объединений, в которых творческая потребность, неотделимая от человеческой природы, будет способна развиваться свободно.