Разве анархисты не «бомбисты»?
Нет - по крайней мере, в сравнении с правительством Соединенных Штатов, которое каждый день сбрасывает на Ирак больше бомб, чем все анархисты мира бросили за почти 150 лет своего существования как политического движения. Почему мы никогда не слышим о «президентах-бомбистах»? Разве так важно, доставляются ли бомбы горизонтально, как в случае с анархистами, или вертикально, как это делает армия Соединенных Штатов? Анархисты были активны много лет и во многих странах, как с авторитарными, так и с демократическими правительствами. Иногда, особенно в условиях жестких репрессий, некоторые анархисты кидали бомбы. Но это было скорее исключение. Стереотип «анархиста-бомбиста» создан журналистами и политиками в конце XIX века, и до сих пор от него не могут и не хотят отказаться. Но уже тогда такой образ был сильно преувеличен.

Существовало ли когда-нибудь анархическое общество, которое работало?
Да, тысячи и тысячи таких сообществ. Первый миллион лет или около того люди были охотниками и собирателями и жили маленькими труппами равных, без власти и иерархии. Это были наши предки. Анархическое общество было успешно, иначе никто из нас не смог бы появиться на свет. Государству только несколько тысяч лет, и оно все еще не смогло победить последние анархические сообщества, такие как сан (бушмены) или пигмеи.

Но мы же не можем вернуться к такому образу жизни?
Почти все анархисты согласятся. Но, тем не менее, полезно изучать эти сообщества и заимствовать некоторые идеи того, как может быть устроено полностью добровольное, в высокой степени индивидуалистическое и в то же время склонное к взаимопомощи общество. Например, многие анархические племена выработали очень эффективные методы разрешения конфликтов, включающие посредничество и третейский суд. Эти методы работают лучше, чем современная судебная система, потому что родственники, друзья и соседи спорщиков с помощью дружелюбного и доверительного общения убеждают их согласиться найти некое компромиссное решение проблемы, приемлемое для всех сторон. В 70-х - 80-х годах XX века ученые попытались перенести некоторые из этих методов в американскую судебную систему. Естественно, такие трансплантаты увяли и отмерли, потому что они могут жить только в свободном обществе.

Анархисты наивны – они думают, что человек по природе своей добр.
Неверно. Анархисты и в самом деле отрицают идеи внутренней испорченности или Первородного Греха. Это религиозные идеи, в которые большинство людей все равно не верит. Однако анархисты, как правило, не верят и в природную доброту человека. Они принимают людей такими, какие они есть.

Человек не может быть каким-то «по природе своей».
Хотя анархисты часто апеллируют к моральным качествам человека, они так же часто обращаются к человеческому эгоизму и эгоцентризму. Анархизм - это не доктрина самопожертвования, хотя многие анархисты сражались и погибали за свои идеи. Анархисты верят, что осуществление их базовой идеи будет означать лучшую жизнь для всех или почти для всех.

Как можно быть уверенным, что люди не будут совершать преступления друг против друга без государства, которое регулировало бы преступность?
Если вы не можете быть уверенными, что обычные люди не будут совершать преступления друг против друга, как можно верить, что государство не будет совершать преступления против всех нас? Разве люди, которые дорываются до власти, так самоотверженны, так честны, разве они так сильно превосходят тех, кем они управляют? На самом деле, чем меньше вы доверяете другим людям, тем больше у вас причин становиться анархистами. При анархии возможности равномерно распределены между всеми людьми. Они есть у каждого, но ни у кого не сосредоточены в избытке. В государстве возможности сконцентрированы у небольшой группы людей, а у остальных нет почти ничего. С какой силой бороться легче?
Но вернемся в реальный мир - что бы было, если бы не было полиции?
Как заметил анархист Ален Торнтон, «полиция не занимается защитой; она занимается местью». Забудьте о том, как Бэтмэн разъезжает по городу и прерывает преступления в процессе их совершения - полицейский патруль почти никогда не предупреждает преступления и не ловит преступников. Когда в некоторых районах Канзас-Сити полицейское патрулирование было тайно отменено, уровень преступности остался на том же уровне. Другие исследования доказывают, что также работа /детективов, экспертов-криминалистов и т.д. не влияет на уровень преступности. Но когда жители некоторых районов договариваются присматривать за домами друг друга и отпугивать преступников, тс стараются действовать в районах, которые охраняются полицией. Они знают, что там они в меньшей опасности.

Но современное государство глубоко включено в регуляцию повседневной жизни. Почти любое действие имеет какую-то связь с государственными структурами.
Это правда - однако, если вдуматься, повседневная жизнь почти полностью анархична. Добровольное соглашение и взаимопонимание превалирует почти повсеместно. Как писал анархист Рудольф Рокер, «даже под гнетом худшего деспотизма, большая часть личных взаимоотношений человека с другими людьми осуществляется посредством свободного договора и кооперации, без которых жизнь общества была бы невозможна». Семейная жизнь, покупка, продажа, дружба, молитва, секс и отдых - анархичны. Даже на рабочем месте, которое многие анархисты считают столь же враждебным, как и государство, работники добровольно кооперируются, чтобы выполнить работу или облегчить ее. Некоторые люди говорят, что анархия «не работает». На самом деле, это почти единственное, что работает!

Разве анархисты не атеисты? Большинство людей не атеисты.
Необязательно быть атеистом, чтобы быть анархистом. Анархисты уважают любые персональные верования. Но в истории многие анархисты на самом деле были атеистами, потому что организованная церковь была союзником государства и потому, что она мешала людям мыслить самостоятельно. Все анархисты против нечистого союза между церковью и государством, неважно, в Иране ли, в Израиле или в Соединенных Штатах. Однако были многие известные христианские (Лев Толстой, Дороти Дэй), иудейские (Пол Гудмен) и мусульманские (Хаким-Бей) анархисты, а также анархисты, исповедующие язычество или восточные традиционные религии.

Культура?
Анархизм всегда привлекал щедрые и творческие души, которые обогатили нашу культуру. Среди поэтов-анархистов - Перси Шелли, Уильям Блейк, Артюр Рембо и Лоренс Ферлингетти. Среди известных американских эссеистов-анархистов: Генри Дэвид Торо, и, в XX веке, католическая анархистка Дороти Дэй, Пол Гудмен и Алекс Комфорт. Ученые-анархисты: лингвист Ноам Хомски, историк Говард Цинн и антропологи А.Р.Редклифф-Браун и Пьер Кластр. Анархисты в литературе слишком многочисленны, чтобы их перечислять, но нельзя не упомянуть Льва Толстого, Оскара Уайльда и Мэри Шелли (автора «Франкенш­тейна»). Список художников-анархистов включает Гюстава Курбе, Жоржа Сёра, Камиля Писарро и Джексона Поллака. Также анархистами были такие музыканты как Джон Кейдж, Джон Леннон, группа CRASS и многие другие.

Предположим, что вы правы и что анархия и в самом деле лучший способ жизни. Но как нам уничтожить государство, если оно так сильно и агрессивно, как вы говорите?
На этот вопрос нет одного простого ответа. В Испании около миллиона анархистов в 1936 году сражались против фашистов на фронте, поддерживали рабочих, бравших фабрики в свои руки, помогали крестьянам создавать коммуны. В Украине в 1918-1920 годах анархисты делали то же самое, сражаясь против белых и большевиков. В революциях, скинувших коммунистическую диктатуру в Восточной Европе, политиков, бюрократов и генералов – того же врага, с которым мы боремся сейчас - уничтожил простой отказ населения делать что-то для поддержки прогнившего режима. Что могли сделать комиссары в Москве или Варшаве? Сбросить атомную бомбы на самих себя? Уничтожить рабочих, за счет которых они живут? Многие анархисты считают, что всеобщая стачка - массовый отказ от работы – может сыграть решающую роль в уничтожении государства.

Если вы против любого правительства, вы, должно быть, против демократии?
В реальной жизни, часть людей (в Соединенных Штатах, пожалуй, меньшинство населения) избирает горстку политиков, которые потом контролируют наши жизни, издавая законы и используя невыборных бюрократов и полицию для того, чтобы проводить их в жизнь, вне зависимости от того, нравится это народу или нет. Как писал французский философ Руссо (не анархист), при демократии люди свободны только в момент подачи голосов, все остальное время они – рабы правительства. Кроме того, политики и бюрократы находятся под сильным влиянием крупного бизнеса и, зачастую, некоторых других групп. Это знают все. Но некоторые молчат, потому что получают поблажки от власть предержащих. Большая часть остальных молчит, потому что они знают, что протестовать – плохо, и их за это могут заклеймить «экстремистами» или даже «анархистами». Отличная «демократия»!

Но если не избирать официальных лиц, кто же будет принимать решения? Нельзя же допустить, чтобы каждый мог делать что хочет, не принимая во внимание остальных?
Есть множество идей о том, как будут приниматься решения в полностью добровольном и основанном на взаимопомощи обществе. Многие анархисты счи­тают, что такое общество может состоять из локальных групп, достаточно маленьких, чтобы люди знали друг друга, объединенные дружбой, общими мне­ниями и интересами. Они будут ощущать ответственность за последствия собственных решений, в отличие от политиков и бюрократов, которые принимают решения за других людей. Анархисты считают, что важные решения всегда должны приниматься на максимально близком к человеку уровне. Те решения, которые каждый индивидуум может принять для себя, не вступая в противоречия с решениями, принимаемыми другими для себя, должны приниматься на уровне отдельной личности. Решения, касающиеся большого числа людей, должны приниматься их общим советом. Однако совет – это не власть. Никого не избирают, кто угодно может участвовать, люди говорят только за себя. Но когда они говорят о конкретных вещах, победа в споре для них не главное. Они хотят, чтобы все победили. Они уважают дружбу и добрососедские отношения. Они хотят в первую очередь уменьшить непонимание и прояснить ситуацию. Очень часто этого хватает для того, чтобы придти к общему решению. Если нет, они стараются выработать компромисс. Часто и это удается. Если нет – решение можно отложить, чтобы обдумать и обсудить проблему к следующей встрече. Если и это не даст результата, группы, которые не могут придти к соглашению, временно разделяются, чтобы каждая сделала по-своему. Это не неудача анархии, потому что новые сообщества воссоздадут анархию. Анархия – не совершенная система, она просто лучше, чем все остальные.

Мы не можем удовлетворить все наши желания и потребности на локальном уровне.
Есть археологические свидетельства продуктообмена на расстояния в сотни и даже тысячи километров в анархической, доисторической Европе. Примитивные сообщества, такие как сан (бушмены), производят такой же обмен между отдельными «торговыми партнерами» – хотя это было больше похоже на обмен подарками, чем на то, что мы привыкли называть «бизнесом». Практическая анархия никогда не зависела от полной самодостаточности со­общества.
Но многие современные анархисты утверждают, что сообществам лучше быть насколько возможно более самодостаточными и не зависеть от далеких и незнакомых людей в том, что необходимо. Даже с современными технологиями, которые зачастую специально создавались для того, чтобы увеличить рынок товаров и услуг за счет разрушения самодостаточности, локальное сообщество может быть куда более автономным, чем внушают нам корпорации и правительства.
Одно из определений слова «анархия» – хаос. Разве анархия не должна быть хаосом?
Пьер-Жозеф Прудон, первый человек, назвавший себя анархистом, написал, что «свобода – это не дочь, а мать порядка». Анархический порядок – это не система навязанных сверху законов, а просто договор людей, которые знают о том, как им жить вместе. Анархический порядок базируется на общем соглашении и общем здравом смысле.

Когда была сформулирована философия анархизма?
Некоторые анархисты считают, что первые анархические идеи были высказаны Диогеном Синопским в Античной Греции, Лао Цзы в древнем Китае и не­которыми средневековыми мистиками, а также проявлялись во время гражданской войны в Англии в XVII веке. Но современный анархизм начался с работы Уильяма Годвина «Политическая справедливость», опубликованной в Англии в 1793 году. Прудон воскресил его в своей работе «Что такое собственность?» (1840 год) и вдохновил анархическое движение среди французских рабочих. Макс Штирнер в «Единственном и его собственности» (1844) определил чистый эгоизм, одну из базовых анархистских ценностей. Американец Джошуа Уоррен в то же время независимо от них пришел к схожим идеям и начал создавать коммуны. Анархические идеи были развиты русскими революционерами Михаилом Бакуниным и Петром Кропоткиным. Анархисты надеются, что их идеи продолжат развиваться в изменяющемся мире.

Вся эта «революционность» слишком напоминает коммунизм, которого никто уже не хочет.
Анархисты и марксисты были противниками с 60-х годов XIX века. Иногда их объединял общий враг (самодержавие во время Русской Революции, фашисты во время Гражданской Войны в Испании), хотя коммунисты слишком часто предавали анархистов. Марксисты, начиная с самого Карла Маркса, ненавидят и всячески клеймят анархизм.
Некоторые анархисты, последователи Кропоткина, называют себя «анархо-коммунистами» – но не коммунистами. Они противопоставляют свой вольный коммунизм, возникающий снизу - добровольное обобществление земли, заводов и труда локальными сообществами, в которых люди знают друг друга – коммунизму, навязанному государственной властью, национализирующему землю и все средства производства, отрицающую любую автономию и низводящему трудящихся до уровня государственных служащих. И в самом деле – можно ли представить себе две более разные системы? Анархисты принимали активное участие в свержении коммунистических диктатур Восточной Европы. Сейчас во многих бывших коммунистических странах есть активные анархисты.
Падение коммунизма дискредитировало большую часть американских левых, но не анархистов, многие из которых никогда и не считали себя «леваками». Анархисты существовали до марксизма и существуют сейчас.

Разве анархисты не сторонники насилия?
Анархисты по масштабу насилия даже не приближаются к демократам, республиканцам, либералам или консерваторам. Эти люди только кажутся ми­ролюбивыми, потому что государство делает за них всю грязную работу. Но насилие есть насилие, ношение униформы и размахивание флагом этого не меняет.
Государство насильственно по определению. Без насилия по отношению к нашим предкам – охотникам, собирателям и фермерам – сегодня бы не было никаких государств. Некоторые анархисты – сторонники насилия, но все государства совершают акты насилия каждый день.
Некоторые анархисты, в традиции Льва Толстого, принципиально миролюбивы и даже не отвечают на насилие. Относительно малое число анархистов верят в открытую атаку на государство. Большинство анархистов поддерживают самозащиту и допускают некоторое количество насилия в революционной ситуации. На самом деле, вопрос не в насилии или ненасилии. Вопрос в прямом, действии. Анархисты считают, что люди – все люди – вправе взять свою судьбу в свои руки, индивидуально или коллективно, легально или нелегально, с насилием или без него.

Какова точная структура анархического общества?
Большинство анархистов не имеет точного плана. Мир станет очень разнообразным после того, как правительства будут ликвидированы. Анархисты не навязывают никому никаких строгих схем, но они предлагают некоторые основные принципы. Они говорят, что взаимопомощь – сотрудничество вместо конкуренции – это основа общественной жизни. Они индивидуалисты в том смысле, что общество в их понимании существует для пользы человека, а не наоборот. Они стремятся к децентрализации. Но локальные сообщества могут объединяться по принципу взаимопомощи для координации действий, которые не могут быть решены на уровне отдельных групп. При этом мы должны следить за всякой федерацией очень внимательно. Как указал Томас Джефферсон, «вечная бдительность – цена свободы».

Какие-нибудь последние слова?
Уинстон Черчилль, ныне покойный английский алкоголик, политик и военный преступник, однажды написал, что «демократия – это худшая система правления, за исключением всех остальных». Анархия - это худшая структура общества за исключением всех остальных. Пока что все цивилизации (го­сударственные общества) рано или поздно разрушались. Государства по существу своему нестабильны, а значит всякое из еще существующих тоже разру­шится. Пора решать, что мы хотим увидеть на освободившемся месте. Мы приглашаем вас присоединиться к нам в стремлении сделать мир лучше.